Конспекты, рефераты, доклады

Биология | География | История | МХК | ОБЖ Физика | Информатика | ЛичностиСтихийные бедствияСочинения

 

Стихийные бедствия

   Сели
   Цунами
   Землетрясение
   Ураганы

Ураганы

Город Галвестон расположен на юге американского штата Техас. Как и прочие города на берегу Мекси­канского залива, он не раз подвергался ударам жесто­ких штормовых ветров, но ураган, который, обрушился на эти места в 1900 году, своею свирепостью превзошел все предыдущие.

Единственным, кто в Галвестоне получил сообще­ние о приближении шторма, был Айзек Кляйн, стар­ший синоптик бюро погоды этого города. Первая те­леграмма из метеоцентра в Вашингтоне поступила к нему во вторник 4 сентября 1900 года, в 4 часа дня. Там го­ворилось всего лишь о том, что на север через Кубу дви­жется циклон.

Погода на побережье стояла прекрасная. В начале сентября она здесь всегда такая. В глубинных райо­нах штата царил удушающий зной, и многие съезжа­лись оттуда в Галвестон, чтобы на берегу Мексиканского залива спастись от летней жары. К тому же за послед­ние полстолетия Галвестон сильно разросся, стал четвер­тым по величине городом штата, крупным морским портом, и это тоже влекло сюда отдыхающих.

Второй метеорологический бюллетень пришел в бюро Кляйна в среду, 5 сентября, в 11 часов 20 минут. Сооб­щалось, что шторм приближается к городу Ки-Уэст в шта­те Флорида. Всем судам предписывалось укрыться в га­вани. Четверг не принес никаких важных известий, но в пятницу Кляйн отметил, что давление заметно падает. Когда ветер усилился, он поднялся на крышу зданий, где размещалось бюро погоды, и вывесил флажки штор­мового предупреждения.

В ночь с пятницы на субботу ветер продолжал креп­чать, и ранним утром Айзеку Кляйну стало ясно, что на город надвигается ураган. Выйдя на улицу, он обнару­жил, что земля вокруг дома покрыта слоем воды тол­щиной в несколько дюймов. А ведь эта часть города на­ходилась на высоте более полутора метров над уровнем моря. Кляйн понял, что на Галвестон нахлынула штор­мовая волна, превосходящая эту высоту, и жителям при­брежных кварталов угрожает опасность. Он сел в дву­колку и поехал к набережной: если кто-то из живущих там людей еще не догадался перебраться на более вы­сокое место, то надо предупредить их о надвигающейся беде.

К его ужасу, уходить оттуда не спешил никто. Более того, здесь сгрудились толпы зевак, пришедших из верх­ней части города, чтобы полюбоваться громадными вол­нами, заливавшими берег. Кляйн хлестнул лошадь и пом­чался вдоль набережной, останавливаясь лишь ради того, чтобы прокричать встреченным группам людей сло­ва предупреждения об опасности. Он убеждал их ухо­дить в более возвышенные районы. Кляйн знал, что самая высокая точка Галвестона находится на высоте менее пяти метров над уровнем моря, но был убежден, что каждый лишний фут увеличит шансы людей на спасение, когда приливная волна, нагнетаемая урага­ном, навалится на город.

Несясь в двуколке вдоль берега, он понимал, что ис­полняет свой долг, и испытывал от этого удовлетворе­ние, но оно смешивалось с чувством горечи, ибо далеко не все люди внимали его словам. Одни, осознав прибли­жение опасности, садились в повозки и мчались к центру города, зато другие смеялись ему в лицо. Они гово­рили, что он накаркает беду, или грубо отвечали: дескать, не мути воду и не мешай наслаждаться свежим ветром и зрелищем морских волн.

Ближе к полудню Айзек Кляйн осознал, что больше ничего не сможет сделать. Свою единственную лошадь он совсем загнал, а сам охрип, пытаясь перекричать шум ветра. Пришлось вернуться в бюро. Там он уви­дел, что столбик ртути в барометре упал до 740 милли­метров и опускается ниже этой угрожающей отметки. А с берега сообщали, что вода поднимается со скоростью сорок сантиметров в час.

Джозеф, младший брат Айзека, работал в том же бюро погоды. Айзек составил краткую телеграмму для своего вашингтонского начальства и отправил брата с нею на телеграф. Он сообщал, что на Галвестон надвигает­ся жестокий ураган, и просил все федеральные и техас­ские учреждения быть готовыми немедленно прийти на помощь. Джозеф сунул телеграмму в карман и пошел в контору почтовой компании «Вестерн Юнион». Те­леграфист сидел на месте, но телеграфный аппарат был мертв. То ли ветром повалило телеграфный столб, то ли рухнувшее дерево оборвало провода линии.

Выйдя из здания почты, Джозеф Кляйн посмотрел в сторону своего бюро. Всего лишь несколько минут назад, когда он направлялся на телеграф, возле бюро погоды толпились десятки людей, ожидающих инфор­мации. Теперь их там были сотни. Народу все прибы­вало и прибывало. Джозеф знал, что Айзек повторяет им одни и те же слова: «Все, что нам известно, это то,| что к городу приближается ураган. Вода быстро поднимается. Вы должны увести свои семьи в самые высокие районы города и обязательно укрыться в каком-нибудь помещении. Лучше плохое укрытие, чем вовсе никакого». А что еще мог он им сказать?

Джозеф перевел взгляд на контору телефонной связи на другом конце улицы. Он подумал, что если телеграфные провода порваны, то и телефон не действует, но все же пошел в контору, преодолевая мощные порывы встречного ветра и заслоняясь рукой от несомых ветром песчинок, которые, как сотни иголок, впивались в лицо. В конторе Джозеф снял трубку телефонного аппарата, висящего на стене, и несколько раз энергично повернул ручку. Каким-то чудом линия оказалась в исправности, и вскоре телефонист соединил его с бюро погоды Хьюстона, столицы Техаса. Джозеф Кляйн в не­скольких словах передал туда, что в Галвестоне навод­нение, и попросил как можно скорее направить помощь городу, терпящему бедствие. Он не пытался рассказать вес подробно, да и времени на это у пего не было.

Должно быть, тот короткий разговор был последним контактом прежнего Галвестона с внешним миром. Через минуту ураган оборвал телефонные провода.

После полудня положение в городе, казалось, стало совсем скверным. Но самое страшное было еще впереди. Большую часть времени братья Кляйн находились у себя в бюро. Около пяти часов дня столбик баромет­ра упал ниже 730 миллиметров. На крыше стрелка анемометра показала скорость ветра более 180 кило­метров в час. После этого прибор сорвало с крыши. Тогда братья вышли на улицу и, борясь с бешеным встречным ветром, двинулись к дому Айзека.

К тому времени весь Галвестон пришел в движение. Толпы людей, жмущихся друг к другу, как овцы в ста­де, напуганном приближением бури, пробирались к цен­тру города. Другие прокладывали себе дорогу в одиноч­ку. Здесь муж и жена вели многочисленный выводок своих детей, там ковылял старик, опираясь на бамбу­ковую палку. Люди шли по двое, по трое, шатаясь и спо­тыкаясь. Иные пробовали бежать и беспомощно взма­хивали руками, как чайки па берегу машут крыльями, пытаясь взлететь. Были и те, что, не считаясь ни с ка­кими трудностями, упрямо волокли какую-нибудь вещь, представляющую для них особую ценность.

Темнота сгущалась. Волны и ветер в ней казались особенно страшными. Скорость ветра порой приближалась к двумстам километрам в час, и его порывы способны сбить с ног самого крепкого. Вот какой молодой человек весом в две сотни фунтов с трудом продвигается по улице, цепляясь за стены домов. Этот богатырь повернул за угол и вдруг, будто получив встреч­ный удар кулаком в лицо, шатнулся назад, перевернул­ся пару раз и повалился в морские волны, хлынувшие на улицу. Его завертело, как бревно в водовороте, и он ис­чез в грязной пене.

Тех, кто избежал ударов ветра, подстерегала другая опасность. Пятнадцатью годами ранее, после пожара, спалившего в городе почти все здания, крытые деревян­ной дранкой, местные власти распорядились делать крыши у новых домов только из шиферных плиток. И те­перь ураган поднял в воздух тысячи этих каменных лезвий. Ветер швырял их с огромной силой, калеча людей.

К восьми часам вечера улицы нижней части города покрыл слой воды глубиной от тридцати сантиметров до полуметра. У пароходов, стоявших в гавани, были порваны причальные канаты и якорные цепи, и они стали беспомощными игрушками ветра и волн. Вспыш­ки молний освещали огромные океанские суда среди плавающих домов, которые захлестывались гигантски­ми волнами.

Наконец Айзек Кляйн добрался до своего дома, на террасе которого сгрудились десятки людей, распряг лошадь и, по пояс в воде, побрел к крыльцу, чтобы впус­тить соседей внутрь. А около половины восьмого утра он стоял у двери, вглядываясь во мрак, пронизанный воем ветра. К тому времени вода уже залила пол, дохо­дя до щиколоток. И вдруг со стороны моря поднялся водяной вал. Кляйн даже не успел отпрянуть. Вода захлестнула его чуть ли не по самые плечи. Он понял, что это штормовая волна, которая поднялась метров на шесть выше обычной высоты прилива. Дом затрясся от мощного удара. Это в его стены врезались массы облом­ков и целые здания, сорванные с фундамента. Все про­изошло в считанные минуты. Удары, вначале редкие, участились, стены треснули, и дом рухнул в бурлящие волны.

Джозеф Кляйн взял на себя заботу о двух старших дочерях брата. Сам Айзек пытался спасти жену и млад­шую дочь. Способ остаться в живых был только один: цепляться за какой-нибудь плавающий предмет. Айзек Кляйн с женой забрались на стену собственного дома, превратившуюся в плот, и волны понесли их в темноту. Оба крепко держали своего ребенка.

При вспышках молний глазам представало жуткое зрелище. Везде творилось одно и то же. Кто-то цеплял­ся за балку или бревно, десятки людей висели на не­сущейся по волнам стене рухнувшего дома или на куске полового настила — последней их надежде на спасение. Огромные деревья, вырванные с корнем, то и дело уда­ряли в плоты, и тогда люди с воплями падали в бурные волны. Среди этого воющего безумия Кляйн с трудом удерживался на скользком плоту, прижимая к себе жену и дочку.

Внезапно проплывающее бревно налетело на них и сби­ло жену Кляйна в воду. Оно задело и самого Айзека, оглушив его. Очнувшись, он обнаружил, что по-прежне­му лежит на скользком плоту, сжимая дочку в объяти­ях. Весь остаток кошмарной ночи он прижимал ребенка к себе и был в ужасе, думая, что ветер уносит их в Мек­сиканский залив. Но судьбе было угодно прибить их плот к тому возвышенному месту в центральной час­ти Галвестона, на которое Кляйн несколько часов назад указывал горожанам, советуя искать там убежища. Туда же пристал плот с Джозефом и двумя старшими до­черьми. Потом оказалось, что и бездыханное тело жены Айзека плыло вровень с ними — под досками плота, на котором спасались ее муж и дочь.

Незадолго до полуночи уровень воды в городе начал спадать. Ее уход был еще более стремительным, чем нашествие приливной волны. В некоторых местах вода неслась со скоростью горной реки, вызывая разрушения еще более чудовищные, чем во время своего на­ступления. Через некоторое время в докладе, составлен­ном для бюро погоды, Айзек Кляйн напишет: «Зрелище, открывшееся перед глазами в воскресенье 9 сентября 1900 года, — одно из самых ужасающих, которое ког­да-либо видел цивилизованный мир».

Повсюду царила смерть, везде лежали мертвые ло­шади, коровы, собаки и люди. Руины того, что было городом, торчали из толстого, зловонного слоя грязи и сли­зи. У выживших был вид довольно жалкий. Человек с из­можденным лицом и ввалившимися глазами брел по бывшей улице, пытаясь отыскать жену и ребенка, но уже зная, что эти попытки тщетны. Женщина с мерт­вым младенцем на руках бесцельно бродила вокруг, ища мужа. Заплаканные старики и дети искали своих близких.

Иногда в экстремальных ситуациях люди делают странные вещи. Когда шторм ушел, на крыше одного из уцелевших домов заметили ребенка. Оказалось, что кто-то просадил одно из запястий малыша огромным гвоздем, прибив его к кипарисовому покрытию крыши. Не иначе, какой-то отчаявшийся родитель, теряя силы, решил таким образом спасти жизнь своему чаду. Да, этот способ был жестоким, но ребенок действительно остался жив.

В ту ночь страдания людей были ужасны, но на этом тяжелые испытания не закончились. Половину горо­да ураган уничтожил. То, что осталось, было полуразру­шено. Развести огонь, приготовить еду, найти воду для утоления жажды — все это оказывалось невозможным. Вдобавок в городе объявились шайки мародеров. Они обшаривали развалины, грабили и мертвых, и живых, забирая деньги, ценности и продовольствие, не брезгуя ни кольцом на пальце мертвой женщины, ни тощим бумажником больного старика.

Через несколько дней из внешнего мира пришла всевозможная помощь, включая подразделения национальной гвардии и военно-полевой трибунал. Сотни мародеров были расстреляны на месте или взяты под ст

ражу. Но еще важнее было как можно быстрее из­бавить город от тел погибших, чье разложение могло привести к эпидемиям. Для этого в Галвестон были на­правлены отряды рабочих. Они стали очищать улицы. Наконец скорбный труд был завершен, и власти за­нялись подсчетом потерь, однако установить число по­гибших оказалось невозможным. Некоторые семьи ис­чезли бесследно, а во многих случаях от них остались лишь маленькие дети, которые могли вспомнить разве что имя отца или матери. Еще трудней было выяс­нить, сколько людей пропало без вести из числа при­ехавших в Галвестон на отдых. Цифры потерь росли. Сперва предполагалось, что всего погибло пять тысяч человек. Потом это число выросло до шести тысяч. Но те, кто внимательней изучил обстоятельства трагедии, утверждают, что жертв было значительно больше, чем заявлялось в официальных сообщениях.

Некоторые жители Галвестона, удрученные видом разрушений, говорили, что ураганов они уже повидали достаточно. Собрав пожитки — если таковые еще ос­тавались — они навсегда покидали город и побережье. Решившие не уезжать взялись за дело, которое каза­лось невыполнимым. Они начали восстанавливать Гал­вестон. Предстояло разобрать обломки зданий, расчис­тить заваленные улицы, построить хоть какое-то жилье, наладить торговлю и деловую жизнь. Однако людям не давал покоя тревожный вопрос: «Когда нагрянет новый ураган?» Ответ был один: «Рано или поздно». Надо было что-то сделать, чтобы защититься от ура­ганов. Муниципальные чиновники, которым приходи­лось устраивать свои заседания под открытым небом, прислушались к голосу избирателей. Они объявили, что если Галвестон не хочет снова стать мертвым городом, он должен отгородиться от вод залива. По примеру Голландии, отделившейся от моря дамбами, местные власти вознамерились возвести вокруг Галвестона проч­ную стену, которая не дала бы ни одному урагану раз­рушить город. Но приморский город не может просто спрятаться за огромной стеной, будто присев на кор­точки. Поэтому было решено, что вместе с дамбой под­нимется и весь Галвестон.

Галвестонская защитная стена стала самым гранди­озным инженерным проектом Соединенных Штатов того времени. Ее фундамент был заложен через год с не­большим после трагических событий, и к 1904 году большая часть стены уже стояла. У основания ее шири­на составляла около пяти метров, а со стороны залива стену прикрывал восьмиметровый вал из камней. Од­нако это было еще не все. Предстояло поднять и все здания в городе, чтобы их основания находились нарав­не с гребнем защитной дамбы, то есть на высоте около пяти с половиной метров над уровнем моря. Иными словами, ближе к городскому центру дома должны были подняться на три метра, а в прибрежных районах — еще выше.

Люди и лошади истекали потом. Оси телег порой не выдерживали и ломались под грузом многих тонн песка, привезенного, чтобы заложить его под строящи­еся здания. Но этот тяжкий труд был не напрасен. Когда работы завершились, над водами Мексиканского залива возвышался совершенно новый Галвестон. Свой вклад внесли и федеральные власти. Гигантское стро­ительство произвело столь внушительное впечатление, что правительство США выделило несколько милли­онов долларов на то, чтобы удлинить защитную стену, а по ее гребню провести шоссе.

С тех пор ветры ураганной силы много раз обруши­вались на Галвестон, однако мощная стена предотвра­щала серьезные разрушения. 

Смерчи

В наше время радисты самолетов или судов, попав­ших в беду, кричат в трубку радиотелефона: «Мэйдэй!» Это международный сигнал бедствия. Он происходит от французского выражения «помогите мне», но его часто принимают за английское слово, которое означает «майский день». Недоразумение породило вер­сию, что сигнал появился в Соединенных Штатах Аме­рики, где в мае свирепствуют смерчи.

Хотя такая версия ошибочна, выглядит она доволь­но правдоподобно. Действительно, в степных районах Северной Америки этот месяц отличается буйством смерчей, называемых также «торнадо». Кто читал сказ­ку «Волшебник Изумрудного города», наверняка по­мнит, как смерч поднял в воздух домик с девочкой Элли и унес его из Канзаса в сказочную страну. И эти воздушные вихри на самом деле способны проделать нечто похожее. Но, к сожалению, переносят они не в стра­ну сказок. Смерчи уносят людей из жизни.

Считается, что одно из самых точных описаний вы­зываемых ими бедствий составил метеоролог Джон Файнли — сержант сигнального корпуса США. Он про­шел по свежим следам смерчей, которые пронеслись над штатом Канзас 29 и 30 мая 1879 года. Переска­жем некоторые фрагменты его отчета:

В те дни над канзасской прерией сгустилась гро­мадная грозовая туча, породившая десяток смерчей. Самые бешеные из них возникли 30 мая близ городка Рэндолф. Там в 4 часа дня над землей нависли два чер­ных облака. Они столкнулись, слились воедино и сразу стали вращаться с безумной скоростью, плюясь дождем и градом. Уже через четверть часа из этой зловещей тучи к земле опустилась воронка, похожая на гигантский сло­новий хобот. Он вращался, изгибался и засасывал в себя все и вся. Потом рядом появился второй хобот, несколь­ко меньших размеров, но вида такого же устрашающего.

Оба они двинулись к Рэндолфу, выдирая из земли траву и кусты и оставляя после себя широкую полосу мерт­вой, голой земли. С нескольких фермерских домиков, оказавшихся на пути смерчей, были сорваны крыши. Сараи и курятники засасывались в воронки и уносились в небо или превращались в россыпь ломаных досок.

Но то была лишь разминка.

Хоботы врезались в густой лес и с воем и грохотом, похожим на гул множества поездов, стали крутить вековые деревья. Они ломали толстые стволы или скру­чивали их в подобие жгутов. Проломив в лесу просеку шириной в сотню метров, смерчи атаковали здания на городской окраине. От новой каменной церкви оста­лась груда развалин. Та же участь постигла каменную ригу внушительных размеров. Рядом стоял большой двухэтажный особняк, сложенный из стокилограммо­вых камней. Их потом нашли далеко от этого дома, а сам он уменьшился на целый этаж.

Жители Рондолфа уже готовились бежать прочь, од­нако гроза миновала. На этот раз дьявольские воронки не нарушили традицию смерчей обходить более-менее крупные населенные пункты. Ведь в городах, где сжи­гается много топлива, а вдоль улиц идут воздушные по­токи, создается как бы собственная атмосфера. Она не всегда по душе смерчам. Так или иначе, хоботы про­шли мимо Рэндолфа, а потом слились воедино и с уд­военной яростью набросились на людские жилища вне его пределов.

Из новой каменной школы ученики убежали перед самым приближением смерча. Оказалось — вовремя. Крышу здания снесло прочь, а одна из стен обрушилась вовнутрь, размозжив парты. Трое школьников укрылись в большом каменном доме, стоявшем неподалеку. Здесь жила большая семья — хозяин с женой и семеро их детей. Отец семейства был в страшной тревоге, однако надеялся то ли на прочность своего дома, то ли на чудо. Его жена крепко прижимала к себе младенца, чтобы защитить в случае опасности. И тут свет внезапно по­мерк. Всех закружило в налетевшем вихре.

Он бушевал какие-то мгновения. Потом грохот утих. Люди ощутили, что лежат на земле. Открыв глаза, они увидели над собой небо, а вокруг — голые стволы де­ревьев, которые в одночасье лишились ветвей и коры. Дом исчез. Его хозяин стонал от тяжелых ранений. Мать семейства держала в руках мертвого ребенка. Ма­ленькая дочь хозяев лежала с разбитой головой. Одеж­да на людях была изодрана в лоскутья, и ее обрывки потом находили на ветках деревьев в двух километрах отсюда.

А черный хобот смерча продолжал свое черное дело. Деревья на своем пути он изломал или вырвал из зем­ли вместе с корнями, разрушил еще несколько домов, а их жильцов убил или искалечил.

Один фермер в это время сидел в своем небольшом домике, даже не подозревая, что творится снаружи. Вдруг наступила тьма, пронизанная ужасающим воем. Хозя­ин удивился, открыл дверь, шагнул за порог и... сва­лился с десятиметровой высоты, получив при том тя­желые травмы. Ведь домик висел над землей, поднятый смерчем. Другой дом — солидный, построенный из толстых, массивных бревен — был поднят вместе со всем семейством из тринадцати человек и огромной каменной печью. В воздухе он разлетелся вдребезги, но люди, бывшие в нем, каким-то чудом остались живы.

Однако это было счастливым исключением. Вскоре смерч принялся истреблять целые семьи. Он двинулся вдоль ручья. Там, на прибрежной лужайке, стоял доща­тый домик фермера, которого звали Бакмастер. Домик исчез в мгновение ока, а его обитатели оказались разбро­саны в разные стороны. Большой дом, находившийся неподалеку, также разрушило, но люди там укрылись в погребе и уцелели. Задолго до этого они настойчиво убеждали своего соседа вырыть такой же погреб-убежище. Но Бакмастер только недавно переехал в эти места. Он не знал злобного нрава здешних смерчей, а потому не прислушался к дружеским советам. И вот, выбравшись из погреба, соседи нашли его лежащим на земле, тяже­ло раненного. Голые, грязные, мертвые тела его жены и четырех дочерей обнаружили на расстоянии от ста пятидесяти до двухсот метров от дома.

Через некоторое время смерч достиг маленького, спо­койного городка Ирвинг. Несколько одноэтажных до­мов, стоявших у него на пути, разнесло в щепки. Та же участь постигла новый, большой, двухэтажный дом капитана Армстронга, Все вещи, бывшие е тех домах, оказались изломаны или разбиты, железные прутья громоотводов — скручены, как веревки, а обломки стен, мебели и домашней утвари унесены на расстояние до километра и более. Одна из семей, состоявшая из шес­ти человек, погибла полностью — людей подняло в воз­дух и расшибло о землю.

Другой дом смерч подхватил, перенес по воздуху на расстояние 35 метров и затем разорвал на мелкие час­ти. Однако, будто насытившись предыдущим убийством, семью из пяти человек он оставил в живых, хотя и рас­швырял людей на сотню метров в разные стороны.

За разрушенными домами протекала довольно широ­кая, но неглубокая река под названием Большая Голу­бая. Перейти через нее смерч не смог, наткнувшись на противоположный высокий берег, и двинулся вдоль по реке, всасывая в себя воду. На пути попался арочный мост 75-метровой длины. Он мгновенно был сорван с ка­менных опор, а железные конструкции моста — скомка­ны в плотный комок, как соломинки в мощной ладони.

После ухода смерча на городок обрушился ливень с ура­ганным ветром, сбивающим с ног. Потом ветер угомо­нился, и сквозь быстро ползущие темные тучи прогля­нуло солнце. Так продолжалось минут сорок, после чего на горизонте появилось черное облако. Люди с ужасом наблюдали, как оно быстро надвигается на город, обра­щаясь в зловещий темный столб шириной километра в два и высотой под самое небо. То был второй смерч, уничтожающий все, что не успел погубить первый.

Маленькие дощатые домики и более крепкие бре­венчатые строения разлетались на части, взмывали в воз­дух и затем обрушивались вниз россыпью досок и бревен. Был разрушен элеватор у железной дороги. Тяжело нагруженные вагоны смерч приподнял, развернул в раз­ные стороны и бросил на землю. От здания школы вы­сотой в 15 метров он оставил груду камней, от церкви — полуразрушенную стену. Колокольню, стоявшую возле церкви, смерч обхватил своим хоботом и повернул так, как выкручивают мокрую тряпку. Колокольня устоя­ла, но по ней пролегла огромная трещина, а двери зак­линило из-за смещения стен. К счастью, укрывшиеся там люди не пострадали. Но в другие места города смерч опять принес смерть.

Выйдя из города, он вскоре ослаб, потускнел и пре­вратился в несколько облаков. Тем временем первый смерч проделал долгий путь по степи. Наконец и его мощь иссякла. Однако перед тем как исчезнуть, он успел причинить множество бед тамошним фермерам.

Всего Ирвингский смерч прошел 150 километров, оставив после себя полосу сплошных разрушений и по­вальных несчастий. Десятки людей погибли, тысячи лишились крова, многие были разорены. Остатки ве­щей, принадлежавших жителям уничтоженных домов, потом находили на расстоянии нескольких миль от места бедствия.

Испуганные и изумленные люди рассказывали неве­роятные истории о злобных фокусах, проделанных чер­ными хоботами. Например, о том, как в Ирвинге смерч подхватил корову, перенес через ближайший лесок и по­ставил на землю. Или как на одной из разрушенных птицеферм он ощипал всех цыплят до последнего пе­рышка. Их голые трупики смерч разбросал по степно­му пространству, а те цыплята, что остались живы, бе­гали голышом. Еще говорили, что за черным хоботом кое-где приходила гроза с градом. Градины были таки­ми огромными, что могли изувечить или убить челове­ка. Эти рассказы оказались правдой.

В местах, на которые обрушились прочие смерчи, воз­никшие в те два трагических дня, происходили события не менее страшные. Один из смерчей прошел 70 ки­лометров, оставив на своем пути десятки убитых и ра­неных. Этот хобот пересек реку, высасывая из нее воду и донный ил, так, что речное дно обнажилось, а сам он превратился в гигантскую воющую массу крутящейся жидкой грязи. Она стремительно приближалась к про­цветающей фермерской деревушке.

Фермер Крон со своим семейством был дома, когда послышался отдаленный гул. Этот звук нарастал, пре­вращаясь в грохот, предупреждающий о приближении чего-то ужасного. Встревоженный Крон вышел нару­жу и увидел, что на деревню надвигается чудовищный черный столб. Фермер кинулся назад, чтобы предуп­редить людей, находящихся в доме. «Смерч идет! Бе­жим скорее отсюда!»— кричал он.

Все бросились наутек, но хобот смерча настиг бегле­цов. Во тьме и безумном грохоте замелькали обломки дома и огромного амбара, стоявшего рядом. Люди, сви­ньи, коровы и даже телега, запряженная двумя лошадь­ми, вращались в воздухе. Предметы, поднятые вихрем, разрывались на части. Толстенную железную ось, отло­манную от телеги, скрутило в петлю. Столбы ограды воздушный вихрь выдернул из земли и превратил из­городь в огромный ком из бревен и колючей проволоки.

Смерч прошелся по деревушке и отправился дальше, оставив на ее месте голое пространство, залитое вязкой грязью. Это черное болото, из которого повсюду торча­ли изломанные бревна, шевелилось и исходило стоном и воплями. В нем беспомощно копошились раненые люди и домашние животные, пытаясь подняться на ноги.

Сосед, прибежавший в дом Крона, чтобы укрыться от смерча, был мертв. Другого соседа убило летящими обломками. Семья Крона тоже понесла жестокие потери. Его сына унесло вихрем в поле. Там и нашли без­дыханное тело, облепленное грязью. Но особенно страш­ной была смерть одной из дочерей фермера. Смерч пронес ее по воздуху двести метров и бросил на забор из колючей проволоки.

Другая дочь осталась жива, но в ногу ей вонзилась доска. Она нанесла огромную, рваную, грязную рану. Крон, которого вихрь несколько раз ударил о землю, получил тяжелые травмы. Прочие члены семьи тоже были ранены. Да и как тут было уйти невредимым? Сам воздух, сжатый и закрученный в губительном вихре, бил человека, как каменным кулаком, иногда обращая его тело в сплошной черный синяк.

Боль от ран и потерь отягощалась безысходностью. Разорение было полное. Погибло все имущество, нажи­тое людьми за долгие годы труда. От домов и других по­строек не осталось даже напоминания. Хозяйственный инвентарь и машины изломало на куски. Свиней смерч убил. Одна из лошадей бесследно исчезла. Остальные были мертвы или искалечены так, что их пришлось при­стрелить. Адский хобот не пощадил даже кота. Тело бедного животного потом случайно обнаружили в кило­метре от разоренного селения. И вообще, смерч обобрал людей буквально до нитки, превратив их одежду в гряз­ное изодранное тряпье, а то и сорвав ее начисто. Волосы и те приходилось срезать под корень, ибо смыть с них липкую грязь, не было никакой возможности.

Вот таким оказался майский день в американском штате Канзас. «Мэйдэй — помогите мне!»— будто кри­чало все живое. Но надеяться приходилось только на себя. И тем, кто не успел спрятаться от налетевшего смерча в погребах-убежищах, удавалось спастись только чудом.

 
Используются технологии uCoz